Параллельное существование - Страница 29

– Не понимаю, что тебя так радует и удивляет, – рассудительно произнесла Джил, входя обратно в комнату.

Он последовал за ней. Больше никого из гостей на вилле просто не было.

– Мне кажется несколько смешным тот факт, что Гуру решил присоединиться к мистеру Харту, – пояснил Дронго, – и одновременно это меня удивляет.

– Может, он жил в Германии и для него такая процедура кажется естественной, – предположила Джил, – я уже не говорю о его секретаре. Она из Норвегии, представитель северного народа. Для нее в подобном купании нет ничего необычного.

– Она – возможно, но преподобный Дэ Ким Ен оказался человеком, готовым на такой невероятный шаг. Кореец, который проповедует почти буддийские принципы жизни и при этом готов принимать нормы современного мира. Он действительно выдающийся человек, если решился на подобное. И еще взял с собой своего секретаря.

– Он, наверное, боится идти туда один, – улыбнулась Джил. – Скажи честно, ведь тебе тоже хочется спуститься туда и оказаться в компании Аманды Джаннуцци? По-моему, об этом мечтают все мужчины.

– Не хочется, – возразил Дронго, – и знаешь почему? Я обязан уважать прежде всего самого себя. Если я спущусь вниз с тобой, то мои понятия чести будут очень сильно искажены. А если спущусь один, то получится еще хуже. Все будут знать, что я не просто непорядочный человек, но еще и ханжа. То, что я допускаю для других, я не допускаю для себя. А это хуже всего. Не говоря уже о том, что все поймут, зачем я туда спустился. Кроме того, в такую погоду лезть в сауну – это значит гарантированно получить какой-нибудь микроинфаркт.

– Почему «непорядочный»? Вы все слишком много внимания уделяете этой глупой проблеме. В конце концов, так делают миллионы людей по всей Европе, и никто не видит в этом ничего непорядочного, – возразила Джил.

– Мне трудно с тобой спорить. Еще труднее объяснить. Возможно, если бы я приехал на виллу один, то мог бы позволить себе отправиться в сауну. Но идти вместе с тобой – абсолютно невозможно. Я просто не смогу потом нормально существовать. Никогда не думал, что буду говорить подобные вещи. Наверное, мы еще дикари и нам далеко до «цивилизованных народов» Европы. Но я такой, какой есть.

– И тебе не стыдно? Значит, когда меня нет, ты можешь позволить себе подобные развлечения. А когда я рядом, ты превращаешься в моралиста?

– Ты не поняла. Я не могу спуститься туда даже один, если ты будешь на вилле.

– А если я буду в другом городе или в другой стране, то это возможно? Тебе не кажется, что это тоже ханжеская точка зрения?

– Возможно. Но в моей стране другие понятия чести. Мужского достоинства. Я далеко не ангел и много раз говорил тебе об этом. Но есть черта, через которую я переступить не смогу. Более того, я полагаю, что пошедший в сауну Автандил Нарсия сделал очень большую ошибку, за которую ему еще предстоит расплачиваться. Он не имел права спускаться туда с женщиной, которая приехала вместе с ним.

– Я поняла наконец. У тебя средневековые взгляды на семью и на роль женщины. Если ты будешь продолжать в том же духе, я сама спущусь вниз, чтобы продемонстрировать тебе неприятие твоей ханжеской точки зрения.

– Это не ханжество. Нас так воспитывали. Возможно, что мы несколько другие, но у каждого народа есть свои достоинства и свои недостатки. Одна из самых цивилизованных наций в мире – англичане – умываются, затыкая раковину пробкой. Они черпают воду из этого резервуара, моются, фыркают, плюются и снова моются. Для меня такой способ умывания просто неприемлем. Или японцы, которые греют воду для всей семьи. Сначала там моется отец, затем мать, после этого дети. С точки зрения гигиены, для европейцев такой подход – просто чудовищное нарушение всех санитарных норм, ведь по логике все должно быть наоборот. Сначала дети, потом мать, потом отец. Но оказывается, что у японцев другая логика. Дети бегают, играют, потеют, тогда как отец и мать стараются тщательно вытереться перед погружением в воду, чтобы грязь не осталась в этой емкости. Вот такая логика. И такой менталитет. У некоторых народов до сих пор нужно показывать простыню со следами крови невесты, которые бы свидетельствовали о ее непорочности. А у некоторых европейцев такая практика вызывает просто ужас. Они считают неприличным жениться на девственнице, которая никогда и ни с кем не была. Во-первых, это неприятная работа, говорил мне один голландец, во-вторых, не знаешь, как она будет реагировать. Можешь нарваться на истеричку или фригидную дуру. А в-третьих, это просто глупо. Не пытаться узнать женщину до того, как сделаешь ей официальное предложение. Это даже неприлично.

– У тебя есть ответы на все случаи жизни, – усмехнулась Джил. – И все-таки ты бы пошел вниз, если бы меня сейчас здесь не было?

– Не знаю, – честно ответил он, – думаю, что пошел бы. И не потому, что меня потянуло бы посмотреть на прелести Аманды или на раздетую Снежану Николаевну, которую я и в одетом виде не очень хочу видеть. Просто мне кажется, что Стивен Харт, сам того не желая, затеял опасную игру. Он пригласил туда грузина, для которого понятия чести могут быть несколько иными, чем для самого мистера Харта.

– И ты бы пошел их спасать? – иронично осведомилась Джил. – Тебе не кажется, что не стоит ходить туда, куда тебя не приглашают?

– Это не тот случай. Нас и пригласили сюда для того, чтобы убедить мистера Харта, господина Деменштейна и нашу звезду Артура Бэкмана расстаться с деньгами во имя какого-то мифического проекта, который пробивает Автандил. И ради которого господин Чистовский устроил этот день рождения, который у него уже был.